Фики пишу редко. Посвещалось одному человеку...
- Шиндо, выключи музыку! – заорал я, отвлекаясь от работы.
Сколько еще раз я должен ему повторять, что я привык работать в тишине. Так легче сосредоточиться. Почему это малец вечно что-то пытается сделать такое?.. Чтобы отвлечь меня. Не удивлюсь, если он сейчас прибежит с воплем: «Я написал новую песню! Хочешь посмотреть?!»
Но в комнату никто не вбежал, как в принципе и не сделал музыку тише.
- Неужели я должен делать все сам, - я устало отрываюсь от компьютера и иду в комнату чтобы задать трепку маленькому паршивцу. – Шиндо, я же…
Никого. Музыка ревет, а в комнате никого. Да и мой магнитофон спокойно спит в углу. Неужели такой рокот аккордов раздается за стенкой у соседей? Я хмыкаю и возвращаюсь в комнату. Сажусь за стол и пытаюсь вернуться к работе. Через неделю нужно сдать рукопись в редакцию, а у меня ничего даже еще не начало развиваться.
«- Хочешь кофе, дорогой?
- Да, милая. Сделай мне, пожалуйста…
- Молчи, молчи. Я знаю, какой ты любишь. Не очень крепкий и со сливками, - улыбнулась Лидия»
Я оторвался и, тоже улыбнувшись, вспомнил, что где-то у меня было кофе. Рука нащупала чашку и я сделал маленький глоток. Остыл. Какой мерзкий привкус.
- Ши…
Стоп, я же его сам делал часа два назад. Естественно, что он остыл. Стареешь, Юки, стареешь. Склероз уже начал давать бутоны, еще немного и маразм начнет давать плоды. Я хмыкнул и повертел чашку в ладонях, пытаясь сосредоточиться на работе. Лидия принесет Кайлу кофе, а потом скажет, что она беременна. Кайл поперхнется им. Кофе.
Я посмотрел на чашку в руках. Белая в разноцветных коровках, парящих в облаках. Любимая твоя чашка, Шиндо, которую ты мне подарил.
« - Юкиии, сегодня целый месяц, как я у тебя живу! Я хочу тебе сделать подарок!
- Зачем? Чашка?!
- Я знаю, что ты обожаешь кофе, а посему решил тебе ее подарить, чтобы ты пил кофе из вкусной чашки».
Да уж, только ты так и не запомнил, какой я люблю. Горячий, обжигающий горло, крепкий кофе. Черт! Чашка разбилась. Где мои сигареты?
Я вошел в гостиную и выдохнул дым. Сигарета красным огоньком полыхала в темноте. Я постоял немного, прислушиваясь к музыке за стеной. Кхм, они слушают твои песни. Я хмыкнул. Тебя любят, малыш. Ты теперь маленькая звездочка на большом небосводе шоу-бизнеса. Маленькая, но очень яркая. И мне нравятся твои песни, хоть поэт из тебя никакущий. И как ты дулся, когда я тебе пытался давать советы по поводу твоих рифм и построения. Я не имел права, ведь это твои стихи, твои песни… твои чувства.
Пепел свалился на пол. Ничего потом уберу. Пусть немного полежит. Этой идеальной квартире не хватает немного беспорядка, который ты вносил в этот дом.
«- Сколько раз тебе повторять, я ненавижу, когда что – нибудь где-нибудь валяется!
- Юкки, я уберу. Правда, две минуты и я уберу.
- Я засекаю время»
Я был не справедлив к тебе. Ты привык жить так, как тебе удобно, а я так, как мне. И вместо того, чтобы найти какой-то компромисс, я орал на тебя, а ты дулся. Тоже мне взрослый человек! Юки, как тебе не стыдно! Не можешь уступить мальчонке, да? НЕ мог, не хотел. А теперь уже поздно. Я выгнал тебя. Выгнал из своей квартиры, вычеркнул из своей жизни… и что? НИ-ЧЕ-ГО!
Я даже этот дурацкий роман не могу дописать. Неужели я не могу его дописать потому, что рядом нет ТЕБЯ? А помнишь, как ты хотел, чтобы я читал тебе то место, где я не мог что-то придумать, а ты пытался советовать? А когда я читал вновь, ты мирно сопел рядом?
Где же ты? Ты так же одинок, как забытый тобой кролик, что сидит на моем подоконнике. Видишь, он тоже обижается. Сидит, отвернувшись ко мне попой. Уткнулся носом в стекло. Смотрит, как крупные капли дождя падают на стекло. А может и не капли. Может это слезы … чьи-то.
Я потер переносицу. Не могу сидеть дома. Надеваю плащ, кладу пачку сигарет в карман. И подхожу к кролику. Пойдем, приятель, погуляем…
Я лежал, уткнувшись носом в подушку. Она стала безумно мокрой. Ну и пусть! Пусть будет мокрой, мокрой от моих слез. Я ревел уже неизвестно сколько времени. Ревел, как девчонка, и не мог остановиться. Моя жизнь стала пустой, бессмысленной, глупой. Потому что рядом нету тебя.
ТЫ прогнал меня, сказал, что мне не место рядом с тобой. Ты прав. Ты - талант, а я… так… ничтожество, которое портит твою жизнь.
Я не могу есть, пить, писать песни, потому что тебя рядом нет. На репетиции я ужасно вял. Петь не хочется, голос пропадает. На меня все злятся, хотя и пытаются это скрывать. Но я же вижу… чувствую.
Я сел на кровати, размазывая слезы по лицу. Кто-нибудь выключите этот поток! Не помогает. Нужно сказать себе что-то резкое. Шиндо, ты дурак!.. Да, я дураааак.
Слезы не хотят прекращаться, а еще с большей силой льются из моих глаз.
Нужно взять себя в руки. А то с минуты на минуту придет Хироши. Конечно же он примется меня утешать, говорить, что я не прав. Ты меня не достоин. Не правда!!! Это я, я, Я! Я тебя не достоин. А Хиро будет меня жалеть. Не хочуууу. Не хочу, чтобы меня жалели. Нет, хочу, но чтобы это был ты. Чтобы ты провел по моим волосам, сказал, что я глупый и все будет в порядке. Ничего не будет в порядке, ведь даже, если я сильно буду хотеть этого, ты не придешь.
У Шуичи нету Юки.
Что же делать мне, друзья
Боль и горечь от разлуки
Не могу загасить я.
Я сижу под телефоном,
Ожидаю твой звонок,
Вот бы ты набрал мой номер,
«Как ты там», сказать мне смог
Слышу голос твой далекий,
Такой нежный и родной.
Ты ведь тоже одинокий,
Милый друг, мой дорогой…
Комкаю лист. Ты прав, я полная бездарность. Мои стихи всегда были и будут похожи на бред. Шиндо получает пас, лихо обходит противников и… мимо! Комок промахивается мимо корзины и падает рядом с дверью. НУ вот, меня даже в команду баскетболистов не возьмут.
И слезы, эти предательские слезы снова струятся по моим щекам. Ненавижу. НЕНАВИЖУ! Смахиваю рукой свою коллекцию компактов на пол. Ненавижу себя! За то, что я такой слабый, беспомощный, «мелкий придурок». Да, да, именно так. Ты прав. И все правы. Только я один не прав. Я ведь не могу заставить себя разлюбить тебя. Только как тебе об этом сказать? ТЫ ведь не хочешь слушать. Я пытался тебе звонить. НО твой телефон был выключен. Я ждал тебя под дверью, но ты не приходил.
Знаешь, а на меня опять наехали какие-то придурки. Только в этот раз я смог дать им сдачи. Правда, хожу теперь с синяком под глазом, но ничего. Это не страшно.
Подхожу к окну. На улице дождь. Он плачет со мной вместе. Ему тоже плохо и больно… одному. Открываю окно. Заходи. Будем плакать вместе. Только подожди немного - я уберу, а то Хиро скоро придет, а я так насвинючил.
Начинаю собирать компакты и другие вещи, которые я разбросал, пока искал лист чистой бумаги, пока рассказывал, как я себя ненавижу.
Звонок.
Компакты и прочие вещи падают у меня из рук. Листы бумаги ворохом осенних листьев, подхватываемые ветром, которому надоело играть с занавесками, падают на пол. Хиро пришел. А я не успел убрать.
Звонок.
Ну что же ты стоишь, идиот! Иди, открывай!
Звонок.
Мои ноги меня не слушаются. Но я подхожу к двери и открываю ее…
- Убираешь? – капли с плаща падают на пол.
- Да… немного, - язык еле поворачивается.
Ты здесь. Ты стоишь на пороге. Хотя ты даже не знаешь, что я должен быть здесь.
- Я могу войти?
- Да, прости, проходи.
Ты прикрываешь дверь и заходишь в дом. Мне стыдно у меня совсем не убрано. Ты так этого не любишь.
- Там так мокро, - ты снимаешь плащ и взъерошиваешь волосы. – Ты… плакал? – удивление в твоем голосе.
- Нет. Что-то в глаз попало. Может что-то выпьешь? А то еще простынешь и… - сную по комнате.
Куда бы деть весь этот ворох вещей в моих руках. Куда, куда? Мусорник! Точно! Именно туда. Плевать, что у меня в руках вещи Хиро, он простит.
- Дай посмотрю.
- Что? – резко оборачиваюсь, вещи падают.
- Дай, посмотрю, что там у тебя с глазами.
- Все в порядке, просто весна, все цветет, у меня аллергия, - нервно хихикаю.
Господи, как это глупо! И в этом весь я. Глупый, маленький. Отворачиваюсь от тебя. Иду на кухню ставить чайник.
- Я тут тебе кое-что принес. Он соскучился, – ты достаешь из-под пиджака кролика.
Значит, это все! Мои плечи опускаются вниз, губы начинают дрожать, а глаза предательски увлажняются. Я молча киваю, но поворачиваться не буду к тебе. Иначе, иначе…
- Я посажу его тут… на кровать? Смотри, у тебя какой-то лист бумаги валяется на полу.
Нет, не надо, не читай. Они ужасны.
- Я так не думаю.
Что? Я сказал вслух?
- Будешь… ко… кофе?
- Да, если можно. Я бы…
- Я знаю, какой ты любишь. Горячий крепкий кофе с тремя ложками сахара и еще с конфетой. Ты любишь сладкое…
Отдаю тебе кофе. Стою в сторонке.
- Я удивлен. Ты помнишь. Какой вкусный, - ты отрываешься от чашки, смотришь на меня.
Я готов провалиться от стыда. Первый раз я что-то сделал правильно.
- У тебя синяк?
- Да в дверь врезался, ты же знаешь, какой я…
- Не внимательный…
Молчим. Ты пьешь кофе и вновь смотришь на мой измятый листок бумаги.
- Знаешь, а это лучшее, что я читал у тебя, - ты смотришь на часы. – Мне пора.
Я вздыхаю. Я знаю, что больше тебя не увижу. Никогда. Мне очень больно осознавать это, но это – правда.
- Знаешь, - ты задерживаешься возле двери. – Я бы хотел еще одну такую чашку с коровами. Ты мог бы мне помочь найти такую же?
Я киваю. Это больно. Интересно кому ты хочешь подарить эту дурацкую чашку. Попадись она мне под руки – разобью на фиг.
- А еще завтра фестиваль. Так что будь добр встать пораньше. Я в 10 заеду за тобой.
Дверь хлопает за твоей спиной. А я опускаюсь на пол. Мои щеки снова мокрые от слез. Но это пусть. Так надо. Ведь в этот раз они счастливые.